03.06.2012 в 15:20
ты заставил меня вспомнить про Бестера и теперь я думаю какая бы у него реакция на Натса была, они вроде в фиках еще не пересекались
Бестер/Натс, намеки на Занзас/Тсуна
810Натс путается у хозяина под ногами, подтявкивая от страха. Жмется головой к тсуниному колену и был бы рад вернуться в коробочку, но пока нельзя. У них официальный визит. Тсуне неловко, потому что он чувствует то же самое.
– Натс, – шепчет Тсуна успокаивающе. – Эй, Натс.
Львенок ростом невысокому Тсуне по пояс и, кажется, уже больше не вырастет. Он покорно ложится у его ног и закрывает лапами глаза.
– До чего напуган этот славный львеночек, – Тсуна оборачивается на голос и видит Луссурию. Тот едва заметно ухмыляется, протягивая руку, чтобы потрепать Натса по загривку.
– Не стоит его трогать, – говорит Тсуна, и Луссурия отдергивает ладонь, с любопытством уставившись на него.
– Укусит? – спрашивает он с затаенным восторгом.
– Откусит, – поправляет Тсуна. – Он сегодня нервничает.
Луссурия задумывается. Просияв улыбкой, вытягивает указательный палец.
– Мне передать боссу, чтобы ничего не засовывал тебе в рот, Савада Тсунаеши?
– Если не затруднит, – вежливо говорит Тсуна.
Между шуткой и оскорблением у Луссурии всегда тонкая граница, и к нему привыкнуть было сложнее всего, но Тсуна смог. А когда привык, стало проще подбирать ответ.
С Луссурией безотказно работала вежливость и серьезность, которых он не выносил.
– Какой же ты милый, Вонгола Дечимо, – улыбается Луссурия, и пол-лица, как обычно, скрыто за очками.
Настолько милый, что сестричке трудно поверить, будто там, за закрытыми дверями, тебе действительно никуда ничего не засовывают, повисает в воздухе недосказанное. Тсуна поправляет галстук. Луссурия хватается за голову.
– Не стану больше тебя задерживать. Босс заждался.
Он уходит, забыв о своем желании кое-что «передать» Занзасу и гнусаво напевая под нос.
Тсуна наклоняется к Натсу.
– Посиди здесь, ладно? Я скоро освобожусь.
Натс поднимает на него печальные оранжевые глаза и по-человечески вздыхает.
Тсуна без стука входит в тяжелую дверь.
Натс боится запахов в этом особняке. Здесь пахнет красным пламенем. Большой красной кошкой, злой и кусачей, которая бодает его в зад и гоняет по дому. Искусав ему ноги, Ури обычно считает свой долг исполненным и ложится у порога, словно засыпает – но на самом деле она чутко следит за его передвижениями сквозь тонкую алую щелку глаз.
Красного здесь вообще слишком много. Натс смотрит на дверь и тоскливо моргает. Тсуны так долго нет…
Дома, мечтает Натс, можно будет попросить молока в большую жестяную миску. Потом – побегать вокруг особняка Вонголы, потом – улечься спать в кровать Тсуны, большую и удобную. Кто-нибудь сядет чесать ему гриву. Будет так хорошо.
Вскочив от внезапного чувства тревоги, Натс поднимается на задние лапы и шлепает передними о запертую дверь.
Еще не успевают зацепиться о поверхность когти, как мощным ударом его отбрасывает прочь.
Запах красного огня невыносимо силен, но все же не настолько, чтобы полностью перекрыть запах Небесного пламени, нежный, приятный и родной.
Зацепившись выпущенными когтями о ковер, Натс панически дергает лапой. Красный запах приближается сзади. Зарычав, Натс поворачивает голову.
Это Бестер.
Обмерев на секунду, Натс выпрямляется, высвобождая застрявший коготь. Его рычание становится глухим и ровным.
Бестер огромный и страшный, но не так, как Ури: Ури подлая, а Бестер просто сильный. Удар – это не демонстрация силы и не метод устрашения, это предупреждение: не смей мешать.
И не смей портить дверь моего хозяина, возможно.
Бестер наклоняет голову и трется мордой о его макушку в знак приветствия. Немного расслабившись, Натс трется в ответ. Они сталкиваются мокрыми носами, и Бестер проходит боком вперед, фыркает, махнув длинным хвостом. Натс ловит пушистую кисточку, навострив уши. Бестер толкает его мордой. Еле удержавшись на лапах, Натс застенчиво подставляет макушку под мощную шею. Бестер кладет на него тяжелую голову.
Вот и подружились.
Тсуна очень редко берет его с собой в это место, а Бестер выбирается отсюда еще реже. Встречались они раза два, и все – среди множества людей, когда не было возможности познакомиться ближе.
Натс доверчиво трусит следом за новым другом. В конце концов они оказываются в саду на заднем дворе. Бестер валится в траву и перекатывается на спину, подставляя живот солнцу. Мяукнув от восторга, Натс валится рядом. Не то чтобы дома у него нет сада с травой – но одному кататься так скучно.
Бестер кусает его за ухо. Зарычав от удовольствия, Натс дергает лапами. Бестер переворачивает его и всей тушей наваливается сверху. Натс выгибает спину, чтобы сбросить его, и рычит все громче и яростней, Бестер вторит ему таким же низким рыком. От восторга Натс тянет зубами белую гриву, а Бестер снова кусает его за ухо.
Может быть, на свете и есть Небесные львицы, но Натс не видал ни одной. Вот Небесно-Ураганных лигриц точно нигде не водится…
Бестер с вожделением грызет его шею и уши. От сильных толчков Натс едет по скользкой траве, рыча, как никогда в жизни.
Он благодарен Тсуне за поездку.
– Твой лигр трахает моего льва, – говорит Савада, бледнея и раскрывая глаза.
Занзас откидывает голову назад, где окно.
В перевернутом изображении Небесный львенок Савады катается спиной на его Бестере.
– Не похоже на изнасилование, – равнодушно замечает Занзас.
– Отгони его, он же раздавит Натса!
– Ничего не раздавит.
– Тогда я сам отгоню.
Занзас неторопливо потягивается, а потом резко хватает Саваду за галстук, притягивая к себе.
– Завидуешь… – цедит он иронично, – …так и скажи.
Вопреки его ожиданиям, Савада вспыхивает и опускает взгляд.
URL