28.06.2012 в 14:24
автор мм/фем!фран из прошлого треда принес еще немножко фемслеша, если кому нужно)
ММ/Хром
203 слова
читать дальше
- Дурочка, - шипит М.М. Хром смаргивает быстрые слезы и думает, что та похожа на сердитую кошку. Она уже тянет пальцы, чтобы погладить, но тотчас получает по руке. – Идиотка.
- Прости, пожалуйста, - шепчет Хром, опуская глаза.
- За что ты на мою голову? Ешь! – М.М. тычет ей в лицо куском пиццы. – Если ты умрешь с голоду, я, конечно, буду в восторге, но для Мукуро ты ценная вещь, - она выделяет последнее слово, и Хром вжимает голову в плечи.
- Извини, - бормочет она. – Правда, не нужно, не беспокойся, я совсем не хочу есть…
- Замолчи! Я не намерена тратить свое время и приводить тебя в чувство после следующего голодного обморока. Ешь. Молча. Надоело твое нытье.
Хром послушно откусывает кусочек и жует. Затем еще, и еще. Она смотрит на сжимающие кусок пиццы тонкие пальцы с лаком густого винного цвета на ногтях и ненароком касается их губами.
М.М. вздрагивает и роняет еду на пол.
- Да что ты творишь! Никакого проку от тебя нет…
- Извини, - повторяет Хром и осторожно берет ее за руку. – Извини. Не уходи, пожалуйста.
- Вот еще, делать мне нече…
Хром касается пальцев губами, целует их со всей нежностью, на какую способна. М.М. тихо ругается сквозь зубы.
Ее пальцы дрожат.
Юни/фемГокудера
293 слова
читать дальшеОна проводит рядом с Десятым слишком много времени. Гокудера сжимает кулаки, делает глубокий вдох и считает до десяти. Раз – глаза у нее слишком большие, слишком глубокие. Слишком темные – кто знает, что там, на дне этого тихого, но безусловного омута? Два – слишком круглые коленки, их хочется сжать пальцами, чтобы узнать, настоящие ли. Три – торчащие из-под дурацкой шапки волосы, мягкие даже на вид, к которым то и дело тянешь руку, чтобы проверить – и то и дело отдергиваешь в самый последний момент. Четыре – тонкие пальцы с вечно содранной костяшкой на большом. Она принцесса, такие не дерутся, откуда эта вечная ссадина? На губах останется привкус металла и пепла, если прикоснуться к ней языком? Пять – губы, как у капризного херувима со старых полотен. Они улыбаются слишком тепло, слишком мягко, это же просто невыносимо…
- Гокудера-чан.
Шесть, семь, восемь, девять…
- Ты что-то хотела мне сказать?
- Ты слишком много времени проводишь с Десятым, - выпаливает Гокудера, чувствуя, как лицо заливается краской. Первое, что приходит на ум в такие моменты – и есть самое важное, так ведь? А не губы и пальцы…
- Да, ты права, - смеется Юни и садится рядом с ней на скамейку. Гокудера вжимается в высокую деревянную спинку лопатками. – Слишком много с ним – и слишком мало с теми, кто волнуется обо мне не меньше него.
- Я не волнуюсь! То есть… Я волнуюсь за Десятого! – торопится Гокудера, но Юни мягко кладет ладонь ей на коленку. Кожу сквозь прореху в джинсах прошивает огнем.
- Хорошо. Не волнуется. Заботится. С теми, кто заботится обо мне не меньше.
«Ты меня совсем не заботишь!» - хочет возразить Гокудера. Но если тебя заботят чьи-то губы, волосы, пальцы и круглые – слишком круглые! – коленки, как скажешь, что этот кто-то не заботит тебя целиком?
Поэтому Гокудера молчит, кусая губы. А потом накрывает чужую ладонь своей.
фем!Занзас/фем!Цуна
418 слов
читать дальше
Цуна застывает на пороге номера, ошарашенно моргая. Всему виной слишком яркий свет, льющийся из распахнутого окна, бьющий прямо в глаза. Да, точно. Именно он.
- Чего застыла, мусор? – голос у Занзас хриплый, как будто она только что встала с постели. Она и правда встала с нее буквально секунду назад, – думает Цуна, медленно прикрывая за собой дверь и разглядывая смятые простыни.
Занзас стоит у распахнутого окна – совершенно голая, в ореоле сияюще золотого, зеленого и синего: солнце, листва, высокое небо, у Цуны захватывает дух. Она неловко одергивает подол коктейльного платья. Не надо было пить последний бокал. И ехать в этот загородный отель на встречу Вонголы с дружественной Семьей не надо было…
Занзас смотрит на нее через плечо, расчерченное тонкими узорами шрамов. Поворачивается – медленно, чертовски медленно, Цуна смотрит на тяжелую крепкую грудь с острым соском, на полосу шрама наискосок плоского живота, сбегающую на правое бедро… Цуна старательно пытается не смотреть ниже.
- Зачем пришла? – Занзас садится на подоконник и кладет ногу на ногу. Солнце бьет ей в спину, и глаза у нее становятся почти черными. Цуна щурится и делает шаг вперед.
- Это мой номер.
- Что, мусор? Громче.
- Это мой номер, - говорит Цуна и подходит к ней ближе. Занзас смотрит на нее снизу вверх, склонив голову на бок, и Цуна чувствует, как сердце колотится раскаленным шаром где-то в горле.
Занзас зарывается пальцами в густые волосы и откидывает их с лица.
- Да ну? Значит, теперь будет мой. В той дыре, где меня поселили, бара нет.
Сердце падает вниз, и Цуна прикрывает на секунду глаза, пытаясь взять себя в руки – дурочка, она и правда на мгновение поверила, что Занзас пришла сюда к ней… Что она ждала Цуну в ее постели – голая… Что она…
Нет. Это просто ошибка, думать нечего.
- Извини, - тихо говорит Цуна и идет к двери. – Ты могла бы меня предупредить, чтобы сразу поменяться. Но это ничего. Правда.
Когда она берется за ручку двери, в спину ей прилетает ленивое:
- Та комната и правда дрянь.
- Да, конечно, - кивает двери Цуна. – Ничего страшного, я…
- Дурочка, - хохочет Занзас за ее спиной. Цуна слегка вздрагивает, услышав скрип кровати. Ох. Она и правда дурочка.
- Очень плохая комната? – спрашивает она, поворачиваясь к кровати.
- Ага, - Занзас закидывает руки за голову и сладко потягивается.
- Там, наверное, совсем невозможно оставаться, - говорит Цуна, теребя молнию на боку платья. Занзас смотрит на нее молча и ухмыляясь. – А это, все-таки, мой номер…
- Дурочка, - повторяет Занзас нетерпеливо, хватает ее за руку и тянет к себе на кровать.
URL