28.12.2012 в 20:58
Хибари/Рёхей без бойцовского клуба. Предупреждаю: ООС и, видимо, АУ.
591 слово
– Один раз, – говорит Кёя. – И после ты даже не думаешь повторять такой фортель.
Как будто ты вообще умеешь думать, добавляет Кёя мысленно. Можно, конечно, сказать это вслух, но...
Сасагава улыбается:
– Конечно. Ты их всех сделаешь до предела! – но зачем, если он и предыдущее-то не слушал?
Тогда, в прошлый раз, он почему-то был уверен, что никакие условия не могут уложиться в голове Сасагавы. Пустая голова, оббитая об напольное покрытие и чужие крепкие кулаки – информация влетает в левое ухо, звенит под черепушкой и вылетает из правого. Я согласился ради чести школы, думал он в первый раз. Чемпионат был отвратительно скучен: слишком много правил, годных только травоядным в корм, слишком слабые противники, слишком толпятся зрители. Когда Сасагава снова подкатит ко мне со своим клубом, думал тогда Кёя, я сделаю из него отбивную. Однако Сасагава проявил неожиданное благоразумие – пока шёл чемпионат, он просто не попадался на глаза вне ринга, да и после стал удивительно незаметным. Пропадал в своём клубе, набирал туда какую-то отвратительно травоядную мелкоту, об которую не то, что руки – и боксёрские перчатки-то пачкать противно. Зачем?
Кёя хотел спросить именно это, а также немного размять руки, но всё предвкушение испарилось, стоило Сасагаве сказать про “тренировку до предела!”. Кёя не собирался менять тонфа на перчатки и протектор. Сасагаву это не волновало. Его, наверное, вообще ничего не волновало.
Про вопрос Кёя, разумеется, забыл – какая мелочь. Они катались по убогому рингу второго спортзала, Кёя потерял обе тонфа, вместе с ними и преимущество, и в этот момент драка (как он сказал – тренировка?) прекратилась. Ты предельно плохо экипирован, сказал Сасагава.
Уходя, Кёя чувствовал себя смутно уязвлённым, но вернуться размазывать Сасагаву по рингу означало бы продолжение “предельной тренировки”. Плохо экипирован, надо же.
Больше в боксёрский клуб он не приходил.
Выпускной класс старшей школы – не самое лёгкое время. Учёба, подготовка к тестам, – Кёе кажется, что в сутках не хватает парочки часов. Кёе кажется, что его порядки в школе дают слабину. Слишком часто задохлики-травоядные сбиваются в кучки, слишком подозрительны вечные синяки и пластыри, к которым Кёя не имеет отношения, слишком часто стали ломаться руки и рёбра, слишком чётко очерчена группа, в которой это происходит. Боксёрский клуб, ставший недавно таким многочисленным, – и всё равно отправляющим на соревнования одного лишь Сасагаву Рёхея. Боксёрский клуб, в котором состоят недоделанные бойцы вперемешку с откровенными бездарями – потому что ни Савада, ни Козато за три года в боксе так и не научились держать удар.
Когда Кёя слышит от испуганной медсестры, что Ямамото Такеши сломал позвоночник на ринге, он отменяет встречу с репетитором. Он зол, очень зол: на успеваемость Ямамото закрывали глаза ради бейсбола, но уж бейсболистом он был отличным. Что-то или кто-то портит его школу и его планы. Что-то или кто-то – кто бы ни был противником в том спарринге, в боксе не бьют в спину, не бьют по спине. Кёя провёл четыре боя по этим дурацким правилам.
Сасагава встречает его у входа, успешно этот вход собой перегораживая. Он был седым ещё тогда, в неполные четырнадцать, с выцветшими ясными глазами без проблеска мысли – сейчас ничего не изменилось, лишь губы сжаты в плотную линию, а кулаки – в крепкие бронебойки.
Кёя очень зол. Он так и говорит: я очень зол, я пришёл разбираться. Задаёт вопросы. Требует ответов.
– Ты предельно неправильно поймёшь, – говорит Сасагава. – Это не объяснить словами.
Правая тонфа врезается ему под дых. Здесь не ринг, и нет правил, запрещающих бить по почкам. Сасагава не отклоняется и не морщится от удара.
– Приходи завтра на тренировку, я покажу тебе, – говорит Сасагава.
– Поверь мне, – продолжает Сасагава, блокируя левую тонфа голой рукой. – Ты не поймёшь словами. – Просто приходи и подерись с ними сам.
– И я сдам тебе нарушителя, – добавляет он.
– Один раз, – говорит Кёя.
URL