02.06.2013 в 12:55
хотел написать быдломалину, но пришел менталитет и все испортилСухая ветка хрустнула под ногой, и кроны деревьев, встрепенувшись, будто живые, вытряхнули в небо стаю крошечных желтых канареек.
Мукуро невольно улыбнулся – своей неловкости, чужой слишком демонстративной живой сигнализации, - и вышел к реке.
Хибари сидел на берегу, свесив ноги с крутого обрыва, рядом стояла початая бутылка вина; из корзинки, накрытой салфеткой, торчали изящные ножки бокалов.
- По какому поводу пикник? – хрипло спросил Мукуро. Голос ему изменил. Он смотрел на профиль Хибари, как тонущий держится за берег, отмечал крошечные штрихи, превратившие лицо фарфорового бешеного мальчика в лицо взрослого, сдержанного мужчины, то ли потрепанного жизнью, то ли поставившего ее на колени.
Впрочем, одно другому не мешало.
- По какому поводу? – переспросил Хибари, оборачиваясь. – Встречаю тебя из Вендикаре.
- Далековато до Вендикаре.
- Присоединяйся, - Хибари похлопал рядом по траве.
Мукуро сел и увидел свое отражение в жадно и ошеломленно распахнутых глазах: он выглядел юным и холеным, выглядел так, будто все это время провел не в колбе, а в санатории.
- Как там Вонгола?
Это спросил не Мукуро, Хибари.
- Савада встретил меня у самых ворот, - ответил Мукуро. - Жаль, что ты этого не видел – с полным набором: цветами, поздравлениями, шампанским, черным лимузином, даже женщин притащил. Наверное, думал, после двадцати лет в Вендикаре наброшусь на них прямо в машине. Или на него.
- Жаль, что я этого не видел, - равнодушно согласился Хибари.
- Верно.
Они замолчали; ветер дул с реки, играя уголками салфетки, поглаживая короткие вихры травы.
- Странно, что они тебя все-таки выпустили, - сказал Хибари и протянул ему бутылку.
- Я хорошо себя вел, - улыбнулся Мукуро, невольно вспоминая годы, проведенные вне тела. И последние годы, проведенные вне тела, но внутри Вендикаре.
- Тебя перевербовали, - Хибари оглядел его неспешно и внимательно, будто рассчитывал увидеть куски мертвой, гниющей плоти или обрывки цепей.
Мукуро взял бутылку, сделал глоток – в этот момент Хибари подался к нему, опрокидывая корзинку; нежно звякнули забытые бокалы, зашуршала салфетка.
В корзинке что-то хрустнуло, а Хибари целовал его, и Мукуро придерживал его за плечи, потому что вдруг все, небо, берег, река – стронулось с места, закружилось, и пальцы сами тянулись к перекошенному галстуку с идеальным узлом.
- Я прав? – задыхаясь, спросил Хибари – больше не взрослый, больше не сдержанный, больше не поставивший жизнь на колени. – Я же прав, да?
- Ты прав, - ответил Мукуро, ощущая, как злая, хитрая улыбка стягивает кожу лица.
Хибари кивнул.
- Ты прав ровно до того момента, когда мы утопим этих тварей в море крови. Я и ты.
- Какая верность, - ровно сказал Хибари, но из глубины зрачков уже поднимался яростный яркий свет, окрашивая радужку в сиреневый. – Какая удивительная верность навязчивой идее.
- Многолетняя верность. Видишь, - Мукуро подергал себя за отросший хвост. – Я даже не стригся.
URL