14.06.2014 в 12:19
Арбуз, сезонное обострение. Я другой анон, но не мог не.
около 500 словЗанзас говорит, издевательски выгнув одну бровь:
- Вот это да.
Занзас говорит, ослабляя и без того болтающийся на шее галстук:
- Ну ты даешь, Савада.
Цуна сумрачно хмурит брови и дергает уголком четко очерченных губ, а потом запросто садится на полированную крышку и свешивает ноги. Гроб для него немного великоват, это и издалека видно, поэтому Занзас одобрительно кивает и не спрашивает даже - утверждает:
- На вырост брал, да? Одобряю, молодец.
- Да иди ты, - досадливо огрызается Цуна. - Я не за этим тебя позвал.
- Да ну? - удивленно тянет Занзас, оглядывается и проваливается в мягкое кресло. - А знаешь, мне нравится твой подход к делу. Очень удобно. Завещание?..
- Занзас, - во взгляде Цуны бесконечная круговерть огня и усталости, и все это переливается золотом, заставляя вспомнить об осени, ржавых листьях в бассейне и холодном солнце. - У тебя что, сезонное обострение? Я не собираюсь умирать... по крайней мере, по-настоящему. И тем более не собираюсь завещать тебе Вонголу. Я... просто.
Занзас смотрит на него внимательно и зло, потом вздыхает - Цуна соскальзывает с гроба, подходит вплотную. Упирается коленями в колени Занзаса, наклоняется.
- Хочу, чтобы ты знал, Савада, - негромко говорит Занзас. - У меня не встает на кости. Если ты сейчас на что-то намекаешь.
- Я знаю.
С такого расстояния отчетливо видно, насколько он худой и уставший. Тонкая кожа пергаментно натянута на скулах, глаза блестят остро и нездорово, дыхание частое и рваное. Занзас задумчиво тянет его на себя, и Цуна поддается.
Слышно, как мимо кабинета торопливо ходят люди, вдали затихает негромкий женский смех, кто-то ругается. База Вонголы живет своей жизнью, и ей нет дела до того, чем заняты боссы - есть вещи поважнее.
Цуна подается вперед, почти падает на него, неловко и неудобно, целует торопливо, будто боится ответной реакции и спешит успеть урвать хоть что-то.
Занзас смотрит на его подрагивающие ресницы, на смурную складку между бровей, чувствует сквозь двойной слой одежды заполошный стук чужого сердца - и не двигается, намеренно спокойно положив руки на худую спину, между лопаток.
- Ну? - интересуется он, когда Савада выдыхается и прекращает мусолить его губы своими. - Объяснишься?
Цуна тяжело дышит и краснеет под его взглядом - некрасиво, по-дурацки, всем лицом. Но все равно отвечает, только совсем не то, что ожидает Занзас:
- Я завтра не вернусь. Просто хотел сделать что-то такое, после чего и сдохнуть было бы не так обидно.
- Урод ты мелкий, - отвечает Занзас, стряхивая его со своих коленей.
- Я вернусь в новый мир, совсем другим, - торопливо говорит Цуна. - Наверное, это буду не я. И будешь не ты.
У него срывается голос и, похоже, совсем срывает крышу - он смотрит так отчаянно и зло, что у Занзаса бегут мурашки по спине.
- И что?
Цуна смотрит на него, хватает ртом воздух, а потом будто сдувается - облизывает пересохшие губы, прикрывает глаза, горбится.
- И то, - медленно выговаривает он. - И то...
Занзас смотрит на него - худого, уморенного, неожиданно повзрослевшего. Смотрит на гроб. На дверь.
А потом вздыхает и роняет в воцарившуюся тишину:
- Иди ко мне, жалкий мусор.
Наверное, думает он, я буду скучать.
URL