Не успеешь оглянуться, а ремень уж соски подпирает
Пишет Гость:
Я вернулась с заказанным вчера эрсто с шарфом. Пейринг для меня, мягко говоря, непривычный, так что без ООС вряд ли обошлось.
читать дальшеВ первый раз он наткнулся на этот шарф три дня назад.
После того, как проклятье Аркобалено было снято, и жить в одной комнате с Цуной стало проблематично, он остановил выбор на доме на соседней улице, сдающемся в аренду.
Дом был большой, двухэтажный, с громоздкими колоннами, подпирающими потолок гостиной. В нем было что-то, неуловимо напоминающее об Италии, и любящему размах и простор Реборну он просто нравился.
Комнаты по большей части еще пустовали. Даже во времена пика своей славы как киллера, еще до проклятья, у него было очень мало вещей, которые хотелось таскать за собой по всему миру. Легче было купить новые. К тому же привязываться к определенным вещам было глупо и нерационально, а сентиментальность никогда не была ему присуща.
Когда он в первый раз нашел шарф, тот лежал на полке камина, выполнявшего скорее чисто эстетические функции – температура в Намимори редко опускалась ниже нуля. Недоуменно покрутив в руках кусок плотной ткани веселой расцветки, Реборн, недолго думая, отправил его в мусорное ведро. Видимо, остался от прошлых жильцов.
На следующий день завезли мебель для гостиной и спальни. Первоначальный набор мебели, не поражавший воображение разнообразием, Реборн сгрузил в одну из ненужных ему комнат на втором этаже, освободив требующееся пространство.
Наблюдая, как грузчики затаскивают в дом огромную кровать, диван, кресла и столы, он лениво потягивал граппу, прислонившись к колонне. Через час должны были привезти кучу полезных мелочей вроде занавесок, зеркал, пуфиков и подобной ерунды. Его лично она мало интересовала, но Кеко с Хару заявили, что без всего этого в доме не будет уютно, поэтому он с чистой совестью свалил выбор, а заодно и возможность все расставить и украсить, на их плечи.
Когда через полтора часа на пороге появились не только Кеко и Хару, но и Цуна с почти полным составом Хранителей, не считая Хибари и Мукуро, Реборн даже не удивился.
Девушки о чем-то мило щебетали, развешивая картины и расставляя вазы и какие-то непонятные статуэтки, которые явно выбирала Хару. Парни двигали мебель, а затем все дружно рассуждали, чего еще не хватает. Реборн попивал граппу, раздумывая над тем, что он хочет, чтобы все побыстрее свалили, и дом снова погрузился в прекрасную в своей нерушимости тишину.
– Реборн-сан, что это? Это ваше? – Кеко протягивала ему шарф веселой расцветки. – Он лежал на полу.
– Хм, нет. Наверно, кто-то из грузчиков обронил, – Реборн покосился на шарф – точь-в-точь как вчерашний. Он взял его и швырнул Цуне. – Выбросишь по дороге домой, никчемный Цуна. Он мне не нужен.
– Может, лучше отнести в агентство утерянных вещей? Вдруг его кто-то будет искать?
– Сомневаюсь.
Выпроводив гостей, Реборн уселся в новое кресло и задумался.
И вот теперь он снова держал в руках тот самый злополучный шарф. Как он опять оказался в доме, оставалось загадкой. Складывалось ощущение, что он все время сюда возвращался, но хозяева дома не предупреждали его ни о каких шарфах-призраках. Да и даже для сумасшедшего мира, в котором кольца спокойно превращались в животных, а взрослых людей превращали в проклятых младенцев, это было слишком странно.
Реборн вытянулся в кресле, бросив шарф на подлокотник, и прикрыл глаза. Появившееся ощущение, что за ним наблюдают, не хотело исчезать.
– Ладно, мне надоело. Выходи.
Ответом стала тишина, затем – тихий смешок, и из-за колонны показалась высокая фигура, белевшая в полумраке комнаты – лучи садившегося солнца не пробивались сквозь занавески.
Нет, это определенно не был призрак.
– Что ты здесь забыл?
– Ну, вообще-то меня прислала Юни. Она очень беспокоится о своем дядюшке. А потом мне самому стало любопытно понаблюдать за жизнью великого киллера, – Бьякуран усмехнулся. – Скучная она у тебя. – Немного помолчав, он добавил. – Кстати, на твоем месте я бы починил окно на верхнем этаже – скоро похолодает, сквозняки будут и все такое.
Реборн ничего не ответил. Кивнул на шарф.
– Твой?
– О, так вот куда он делся. А то Шо-тян опять расстроится. Это уже третий, который я потерял. Хорошо, что зная мою рассеянность, он купил сразу несколько.
– Я в курсе. Боюсь, предыдущие два уже на свалке, но этот можешь забирать и валить отсюда. И не смей больше за мной следить.
– Как неприветливо. За что только Юни тебя любит? – в голосе Бьякурана прозвучало ехидство, и он потянулся за шарфом, замерев, когда на запястье сжались пальцы.
Реборн не знал, что его разозлило больше – издевательский тон или упоминание Юни этим человеком, из-за которого в том, несбывшемся, будущем ей пришлось умереть.
Возможно, это был не тот Бьякуран. Возможно, этот Бьякуран помогал Юни и даже стал ее представителем на время битвы. Но забыть, что сделал другой, было сложно.
– Хочешь, чтобы я тебя им задушил? – протянул Реборн, отпустив Бьякурана. Поднялся из кресла, крутя шарф в руках, и потянул в стороны, проверяя на прочность. – Или в этом есть более тонкий намек?
Реакция нисколько не притупилась за годы, проведенные в теле ребенка. Рука сжалась на горле Бьякурана, второй он толкнул его вперед и вжал в колонну.
Совсем еще мальчишка в этом времени. Хоть и чертовски сильный.
– Какого черта? – Бьякуран дернулся, но застыл, когда Реборн сильнее сжал горло. Отпустил, позволяя тому сделать глоток воздуха, и быстрым уверенным движением затянул узел у него на запястьях.
– Не стоило злить того, кто заведомо сильнее.
Рывком дернув Бьякурана вниз, Реборн расстегнул брюки.
Злость расползалась по телу, смешиваясь с другим чувством.
Будучи запертым в детском теле, он уже и забыл, что такое чувствовать возбуждение.
Лицо Бьякурана снова приняло насмешливое выражение. «Интересно, Юни знает, какой извращенец ее дядя?» – так и читалось на нем, и Реборн толкнул голову Бьякурана к себе, лишь бы не видеть этой раздражающей ухмылки.
– Не боишься, что укушу? – поинтересовался Бьякуран.
– Рискни, – Реборн приставил к его виску пистолет. Стрелять он не собирался и, судя по смешку, Бьякуран это понимал.
Реборн слабо дернулся, почувствовав губы на своем напряженном члене, но не издал ни звука. Бьякурану не потребовалось много времени, чтобы довести его до разрядки, и он отпрянул в сторону и поднялся на ноги, слегка закашлявшись.
Реборн наблюдал за ним, затем шагнул вперед и снова прижал к колонне, скользнул рукой вниз и через брюки сжал полутвердый член Бьякурана. Проигнорировал его проницательный взгляд, дернул рукой пару раз, заставляя его возбудиться до предела и кончить, и отодвинулся.
– Тебе пора. Передавай привет Юни, – бросил Реборн через плечо, возвращаясь в кресло. Он немного помолчал и сказал, не оборачивая головы. – Я не собирался этого делать и заставлять тебя…
– Заставлять? – Бьякуран тихо засмеялся и дернул руки в разные стороны. Реборн услышал, как рвется ткань. – Ты слишком высокого мнения о себе и слишком низкого – обо мне. – За спиной послышался шорох. – Ну вот, Шо-тян огорчится, это уже третий.
Выслушивать причитания о Шо-тяне желания не было.
– Уходи.
– Конечно, синьор извращенец, – Реборн спиной почувствовал эту раздражающую его ухмылку. Перед тем, как захлопнулась дверь, он успел услышать смешок: – У меня остался еще один шарф.
URL
21.06.2012 в 19:16
Я вернулась с заказанным вчера эрсто с шарфом. Пейринг для меня, мягко говоря, непривычный, так что без ООС вряд ли обошлось.
читать дальшеВ первый раз он наткнулся на этот шарф три дня назад.
После того, как проклятье Аркобалено было снято, и жить в одной комнате с Цуной стало проблематично, он остановил выбор на доме на соседней улице, сдающемся в аренду.
Дом был большой, двухэтажный, с громоздкими колоннами, подпирающими потолок гостиной. В нем было что-то, неуловимо напоминающее об Италии, и любящему размах и простор Реборну он просто нравился.
Комнаты по большей части еще пустовали. Даже во времена пика своей славы как киллера, еще до проклятья, у него было очень мало вещей, которые хотелось таскать за собой по всему миру. Легче было купить новые. К тому же привязываться к определенным вещам было глупо и нерационально, а сентиментальность никогда не была ему присуща.
Когда он в первый раз нашел шарф, тот лежал на полке камина, выполнявшего скорее чисто эстетические функции – температура в Намимори редко опускалась ниже нуля. Недоуменно покрутив в руках кусок плотной ткани веселой расцветки, Реборн, недолго думая, отправил его в мусорное ведро. Видимо, остался от прошлых жильцов.
На следующий день завезли мебель для гостиной и спальни. Первоначальный набор мебели, не поражавший воображение разнообразием, Реборн сгрузил в одну из ненужных ему комнат на втором этаже, освободив требующееся пространство.
Наблюдая, как грузчики затаскивают в дом огромную кровать, диван, кресла и столы, он лениво потягивал граппу, прислонившись к колонне. Через час должны были привезти кучу полезных мелочей вроде занавесок, зеркал, пуфиков и подобной ерунды. Его лично она мало интересовала, но Кеко с Хару заявили, что без всего этого в доме не будет уютно, поэтому он с чистой совестью свалил выбор, а заодно и возможность все расставить и украсить, на их плечи.
Когда через полтора часа на пороге появились не только Кеко и Хару, но и Цуна с почти полным составом Хранителей, не считая Хибари и Мукуро, Реборн даже не удивился.
Девушки о чем-то мило щебетали, развешивая картины и расставляя вазы и какие-то непонятные статуэтки, которые явно выбирала Хару. Парни двигали мебель, а затем все дружно рассуждали, чего еще не хватает. Реборн попивал граппу, раздумывая над тем, что он хочет, чтобы все побыстрее свалили, и дом снова погрузился в прекрасную в своей нерушимости тишину.
– Реборн-сан, что это? Это ваше? – Кеко протягивала ему шарф веселой расцветки. – Он лежал на полу.
– Хм, нет. Наверно, кто-то из грузчиков обронил, – Реборн покосился на шарф – точь-в-точь как вчерашний. Он взял его и швырнул Цуне. – Выбросишь по дороге домой, никчемный Цуна. Он мне не нужен.
– Может, лучше отнести в агентство утерянных вещей? Вдруг его кто-то будет искать?
– Сомневаюсь.
Выпроводив гостей, Реборн уселся в новое кресло и задумался.
И вот теперь он снова держал в руках тот самый злополучный шарф. Как он опять оказался в доме, оставалось загадкой. Складывалось ощущение, что он все время сюда возвращался, но хозяева дома не предупреждали его ни о каких шарфах-призраках. Да и даже для сумасшедшего мира, в котором кольца спокойно превращались в животных, а взрослых людей превращали в проклятых младенцев, это было слишком странно.
Реборн вытянулся в кресле, бросив шарф на подлокотник, и прикрыл глаза. Появившееся ощущение, что за ним наблюдают, не хотело исчезать.
– Ладно, мне надоело. Выходи.
Ответом стала тишина, затем – тихий смешок, и из-за колонны показалась высокая фигура, белевшая в полумраке комнаты – лучи садившегося солнца не пробивались сквозь занавески.
Нет, это определенно не был призрак.
– Что ты здесь забыл?
– Ну, вообще-то меня прислала Юни. Она очень беспокоится о своем дядюшке. А потом мне самому стало любопытно понаблюдать за жизнью великого киллера, – Бьякуран усмехнулся. – Скучная она у тебя. – Немного помолчав, он добавил. – Кстати, на твоем месте я бы починил окно на верхнем этаже – скоро похолодает, сквозняки будут и все такое.
Реборн ничего не ответил. Кивнул на шарф.
– Твой?
– О, так вот куда он делся. А то Шо-тян опять расстроится. Это уже третий, который я потерял. Хорошо, что зная мою рассеянность, он купил сразу несколько.
– Я в курсе. Боюсь, предыдущие два уже на свалке, но этот можешь забирать и валить отсюда. И не смей больше за мной следить.
– Как неприветливо. За что только Юни тебя любит? – в голосе Бьякурана прозвучало ехидство, и он потянулся за шарфом, замерев, когда на запястье сжались пальцы.
Реборн не знал, что его разозлило больше – издевательский тон или упоминание Юни этим человеком, из-за которого в том, несбывшемся, будущем ей пришлось умереть.
Возможно, это был не тот Бьякуран. Возможно, этот Бьякуран помогал Юни и даже стал ее представителем на время битвы. Но забыть, что сделал другой, было сложно.
– Хочешь, чтобы я тебя им задушил? – протянул Реборн, отпустив Бьякурана. Поднялся из кресла, крутя шарф в руках, и потянул в стороны, проверяя на прочность. – Или в этом есть более тонкий намек?
Реакция нисколько не притупилась за годы, проведенные в теле ребенка. Рука сжалась на горле Бьякурана, второй он толкнул его вперед и вжал в колонну.
Совсем еще мальчишка в этом времени. Хоть и чертовски сильный.
– Какого черта? – Бьякуран дернулся, но застыл, когда Реборн сильнее сжал горло. Отпустил, позволяя тому сделать глоток воздуха, и быстрым уверенным движением затянул узел у него на запястьях.
– Не стоило злить того, кто заведомо сильнее.
Рывком дернув Бьякурана вниз, Реборн расстегнул брюки.
Злость расползалась по телу, смешиваясь с другим чувством.
Будучи запертым в детском теле, он уже и забыл, что такое чувствовать возбуждение.
Лицо Бьякурана снова приняло насмешливое выражение. «Интересно, Юни знает, какой извращенец ее дядя?» – так и читалось на нем, и Реборн толкнул голову Бьякурана к себе, лишь бы не видеть этой раздражающей ухмылки.
– Не боишься, что укушу? – поинтересовался Бьякуран.
– Рискни, – Реборн приставил к его виску пистолет. Стрелять он не собирался и, судя по смешку, Бьякуран это понимал.
Реборн слабо дернулся, почувствовав губы на своем напряженном члене, но не издал ни звука. Бьякурану не потребовалось много времени, чтобы довести его до разрядки, и он отпрянул в сторону и поднялся на ноги, слегка закашлявшись.
Реборн наблюдал за ним, затем шагнул вперед и снова прижал к колонне, скользнул рукой вниз и через брюки сжал полутвердый член Бьякурана. Проигнорировал его проницательный взгляд, дернул рукой пару раз, заставляя его возбудиться до предела и кончить, и отодвинулся.
– Тебе пора. Передавай привет Юни, – бросил Реборн через плечо, возвращаясь в кресло. Он немного помолчал и сказал, не оборачивая головы. – Я не собирался этого делать и заставлять тебя…
– Заставлять? – Бьякуран тихо засмеялся и дернул руки в разные стороны. Реборн услышал, как рвется ткань. – Ты слишком высокого мнения о себе и слишком низкого – обо мне. – За спиной послышался шорох. – Ну вот, Шо-тян огорчится, это уже третий.
Выслушивать причитания о Шо-тяне желания не было.
– Уходи.
– Конечно, синьор извращенец, – Реборн спиной почувствовал эту раздражающую его ухмылку. Перед тем, как захлопнулась дверь, он успел услышать смешок: – У меня остался еще один шарф.
URL