Не успеешь оглянуться, а ремень уж соски подпирает
Пишет Гость:
Автор вдохновился комиксом "Убей своего бойфренда"
Вишня, ООС, АУ и Лондон 1995-гоУ Сквало под языком дешевая марка. Вокруг трутся потные тела и разноцветные пятна. В ушах – звонкий и гундявый голос женственного вокалиста и четкая барабанная дробь. Сквало не помнит, как оказался в каком-то клубе. Зато отлично помнит причину: мудак-Карл кинул его. Послал нахер, потому что Сквало не хотел трахаться. «Да пошел он», – думает Сквало в ожидании прихода. Ждет, пока кровь не начнет кипеть, и пока теплое, абсолютно безумное ЛСД-счастье не разольется по венам.
Девушка с красными волосами цепляется пальцами за петли в джинсах; притягивает к себе и выдыхает сладковатый дым прямо в лицо. Сквало не может отвести глаз от накрашенных красной помадой губ. Девушка воспринимает это как согласие и закидывает руки ему на плечи. Парень, одетый как Сид Вишес, по-хозяйски укладывает ладони на его талию и прижимается пахом.
Красные губы на шее, и голова Сквало откидывается на скрипучую кожаную куртку парня позади него. Ладони на ягодицах.
Вокалист поет громче, и дыма больше. ЛСД действует. И Сквало похер.
Горячие пальцы под футболкой. Тихий стон над ухом.
– Мы можем замутить на троих, если хочешь, – соблазнительно двигаются красные губы.
Сквало не понимает. Женственный вокалист двигается и извивается. В платье и тяжелых ботинках. Все плывет.
– Он обдолбан. Идем, – гремит за спиной, и красные губы исчезают.
***
Сквало рвет в туалете клуба. Расписанные стены – «Курт, вернись!», «Корган – Бог», «Гранж жив» – немые и порицающие свидетели.
Он зажимает волосы в кулаке и ненавидит себя за те четыре стопки водки. Или текилы. Он не помнит.
Из кабинки с единственной целой дверью доносятся жаркие стоны. «Красные губы», – вспоминает Сквало.
Снаружи слышится тяжелый, грязный лязг гитар. Прокуренный голос очередной звезды этой ночи. Кто-то перехватывает его волосы, и Сквало бормочет тихое: «Спасибо». Желудок сводит спазмом.
Подводка потекла, а черная (Супер-стойкая, кстати) тушь осыпалась по щекам.
– Первый раз? – спрашивают сверху. Сквало оглядывается.
Перед ним – один из тех парней, о которых предупреждали родители. Растрепанный, загорелый и шрамированный. С жуткой улыбкой и легкой небритостью. Но Сквало нравится.
– Да, – когда отпускает, отвечает Сквало.
– По тебе видно, – ухмыляется незнакомец. – В честь чего?
– Парень оказался мудаком. Родители затрахали. Колледж затрахал, – выпаливает Сквало, утирая тушь со щек.
– Занзас, – представляется он. Протягивает бутылку: – Выпьем за знакомство?
Сквало молча пьет, обжигая горло алкоголем.
***
Занзас бьет тяжелым ботинком мусорный бак и разбивает бутылку о столб неработающего фонаря. Сквало заливисто смеется, глядя в небо. Звезды бледные, их невидно для обычного взгляда, но Сквало, эй, вспомните про ЛСД, видит все. Малейшее движение и, кажется, дуновение ветра. Ему слишком хорошо.
– Ты когда-нибудь делал что-нибудь противозаконное? Антиобщественное? – спрашивает Занзас, подхватывая пошатнувшегося Сквало под локоть.
– Нет.
– Попробуй. Не контролируй это.
Занзас останавливает Сквало напротив ухоженного дома. В темноте окон он не может разглядеть ничего. Занзас наклоняется и подбирает камень.
– Кидай. Прямо в окно. Заставь их вздрогнуть, напугай до усрачки. Просто сделай это, – он протягивает ему камень.
И Сквало, совершенно не чувствуя веса, кидает. Звон стекла, громкий смех и заплетающиеся ноги. Они убегают и смеются, за их спинами раздается громкий мат и проклятия.
– Как насчет того, чтобы грохнуть твоего парня? – Занзас вытаскивает из куртки пистолет и расслабленно улыбается.
***
Сквало звонит в дверь. Из-за нее слышатся женские стоны (Он уверен – Карл наяривает под порно) и через несколько минут, в наспех застегнутых штанах, появляется сам Карл.
– Привет, – выдыхает Сквало.
– Ты пьян. Это отвратительно.
Занзас появляется из-за его спины и заталкивает их обоих в дом. Дверь хлопает. Хлопает затвор. Гремит выстрел.
Карл у стены. Кровь на стене. Сквало кажется, что у него галлюцинации – так все ирреально и размыто.
***
В руках Занзас сжимает ключи от квартиры (За эту ночь – два трупа, и ему все нипочем). Они вытащили их из кармана убитого парня в женском белье.
Ключи бьют по скважине и, наконец, входят. Перед ними – маленькая квартирка. Сразу же напротив двери – расстеленная кровать. Справа – шкаф. Слева – видеокамера.
Сквало лезет в шкаф – там полно женской одежды. На кровати он замечает тонкую плеть и прикованные к спинке наручники.
– Наденешь что-нибудь? Выглядеть будешь охренеть как хорошо, – говорит Занзас, не отвлекаясь от ворошения ящика стола. – Здесь дохера таблеток. Можно будет толкнуть.
Сквало прикусывает губу и кивает. Стаскивает с вешалки красное платье и берет туфли, уходит в ванную.
На полочке перед зеркалом – арсенал косметики, а Сквало выглядит в отражении, как шлюха с проспекта: на шее помада, волосы растрепаны, подводка по лицу. Он умывается, оттирает от себя помаду. И дрожащей рукой (Он немного протрезвел и контролирует координацию) наносит тени, подводит заново глаза. И натыкается взглядом на темно-красную помаду. Темнее, чем у девчонки из клуба.
На спине он застегивает абсолютно неудобный черный лифчик и натягивает сверху платье. Оно велико в груди и слега свободно на бедрах. Зато отлично обтягивает талию. Туфли с небольшим (Около пяти сантиметров) каблуком застегивает на ногах. Оглядывает себя: красив, но стопроцентно точно парень. Острые черты лица, выступающий кадык.
На негнущихся коленях он выходит из ванной, вцепляясь пальцами в косяк. Ему все еще хреново, но ЛСД почти отпустил, а шатает из-за алкоголя.
Занзас смотрит на него и сжимает в ладони пакетик с таблетками.
– Экстази, – поясняет он, – их здесь семь. Можем принять по одной.
Сквало приоткрывает рот, и между его губ с крохотной таблеткой проскальзывает указательный палец Занзаса. От его рук пахнет мылом. Сквало не удерживается от того, чтобы прикусить кожу и слегка пройтись языком. Занзас выдыхает и заглатывает свою таблетку.
Они целуются. Губы Занзаса на губах Сквало. И Сквало не успевает. Ему жарко, даже горячо. Таблетка действует, и он чувствует себя невесомым. Кажется, будто счастье заполняет изнутри и рвется сквозь него. И Занзас такой красивый, что глазам больно. Руки Занзаса обхватывают бедра, задирают платье и бесстыдно скользят по коже.
Сквало тяжело дышит. Все его тело слишком чувствительно, будто он слышит, как мнется ткань и как кожа соприкасается с кожей. Он стягивает с Занзаса футболку.
Горячие и сухие губы на шее. Пульсирующая артерия под языком. Руки на животе. Стоны в ухо.
Сквало выгибает на кровати. Плетка упирается куда-то в лопатку и затылок. Но ему нужно больше. Быстрее.
– Господи, блять, Зан… – он прерывается на громкое «Ах», когда Занзас прикусывает кожу на ключице, – давай же.
Пах Занзаса скользит по паху Сквало. Тот задыхается.
Платье задрано до пупка, белье где-то на полу. Занзас выцеловывает дорожку от низа живота до внутренней стороны бедра.
Сквало теряется. Внутри него, прямо, блять, сейчас, двигаются пальцы Занзаса. И ощущения раз в сто сильнее, чем обычно. Боль притуплена таблетками, перед глазами скачут цветные пятна, а на шее губы. Пальцев, кажется, три. И Сквало может лишь поддаваться на встречу, тихо поскуливать, когда Занзас двигается слишком резко. Ему мало этого. Ему, черт возьми, недостаточно.
– Мудак… – у Сквало не выходит говорить связно. Ему кажется, что язык не слушается. – Трахни меня наконец.
– Рано. Ты, мать твою, еще не готов.
У Занзаса грубые руки. Сквало кажется, что он видит несколько старых воронок на сгибе его правого локтя. А впрочем, плевать. Это последнее, что должно волновать.
Воздух плавится. Вся комната плавится. Сквало не соображает толком – ему хочется одного. Чтобы его отпустило. Он чувствует, как Занзас толкается в него. Прижимается всем телом, говорит что-то грязное на ухо, покусывает мочку.
У Сквало дрожат ноги и колени сводит. Бросает то в жар, то в холод, и он доведен до той степени, когда начинает подташнивать от возбуждения. Подается, стонет. Чувствует себя животным – все, что ему надо.
Занзас поддерживает под поясницу и двигается слишком быстро. У Сквало закатываются глаза, и он кусает занзасову шею.
Все так грязно и пошло, что ему хочется прикрыть горящие щеки руками – не таким его хотели бы видеть родители и католическая школа. Это даже смешно: вместо месс он постанывает под трахающим его парнем.
Сквало вырубается сразу же, как его голова касается подушки.
***
– Хей, вставай. Мы должны убираться, – раздается над ним голос Занзаса.
У Сквало болит все тело и раскалывается голова. Отходняк убивает. Подозрительное ощущение того, будто вчера его били всей футбольной командой. В желудке пусто, а в носу дрожит запах кофе.
– Пей, – Занзас толкает ему кружку с зеленым чаем (Сам он потягивает кофе, настолько крепкий, что ложка может застрять) и пару таблеток, – анальгин. Станет легче.
Сквало, в общем-то, похеру, что пить. Он закидывает пару горчащих таблеток на язык и запивает мерзким, несладким чаем.
– По-хорошему, тебя бы «почистить» от кислоты, но у нас нет времени. Собирайся. Ты же со мной? – Занзас ухмыляется из-под керамического бока кружки с Дональдом Даком.
Сквало не может ответить ничего, кроме «Да».
***
За ними – больше пятидесяти километров. У Сквало с собой только рюкзак, с которым он и приехал в Лондон. У Занзаса – пушка, экстази и самоуверенность.
Машина (Какой-то полуразвалившийся Фольксваген) уносит их в пригород. Из колонок льется «Teenage Whore», и Сквало тихо подпевает Кортни. У него нет планов на будущее. У него есть самоубийственная глупость, Занзас и неизвестность.
Им многого не нужно. Этого вполне достаточно.
Занзас закуривает, и Сквало хмурится: ментоловые сигареты – это не то, что ему нравится. Занзас ухмыляется и выдыхает дым в его сторону. Сквало лишь закатывает глаза – Занзасу не перед кем выпендриваться.
Идет тысяча девятьсот девяносто пятый год. Год умирающего гранжа и андрогинной альтернативы.
Фольксваген едет все дальше по пыльной трассе.
И это еще не конец.
URL
15.04.2015 в 23:14
Автор вдохновился комиксом "Убей своего бойфренда"
Вишня, ООС, АУ и Лондон 1995-гоУ Сквало под языком дешевая марка. Вокруг трутся потные тела и разноцветные пятна. В ушах – звонкий и гундявый голос женственного вокалиста и четкая барабанная дробь. Сквало не помнит, как оказался в каком-то клубе. Зато отлично помнит причину: мудак-Карл кинул его. Послал нахер, потому что Сквало не хотел трахаться. «Да пошел он», – думает Сквало в ожидании прихода. Ждет, пока кровь не начнет кипеть, и пока теплое, абсолютно безумное ЛСД-счастье не разольется по венам.
Девушка с красными волосами цепляется пальцами за петли в джинсах; притягивает к себе и выдыхает сладковатый дым прямо в лицо. Сквало не может отвести глаз от накрашенных красной помадой губ. Девушка воспринимает это как согласие и закидывает руки ему на плечи. Парень, одетый как Сид Вишес, по-хозяйски укладывает ладони на его талию и прижимается пахом.
Красные губы на шее, и голова Сквало откидывается на скрипучую кожаную куртку парня позади него. Ладони на ягодицах.
Вокалист поет громче, и дыма больше. ЛСД действует. И Сквало похер.
Горячие пальцы под футболкой. Тихий стон над ухом.
– Мы можем замутить на троих, если хочешь, – соблазнительно двигаются красные губы.
Сквало не понимает. Женственный вокалист двигается и извивается. В платье и тяжелых ботинках. Все плывет.
– Он обдолбан. Идем, – гремит за спиной, и красные губы исчезают.
***
Сквало рвет в туалете клуба. Расписанные стены – «Курт, вернись!», «Корган – Бог», «Гранж жив» – немые и порицающие свидетели.
Он зажимает волосы в кулаке и ненавидит себя за те четыре стопки водки. Или текилы. Он не помнит.
Из кабинки с единственной целой дверью доносятся жаркие стоны. «Красные губы», – вспоминает Сквало.
Снаружи слышится тяжелый, грязный лязг гитар. Прокуренный голос очередной звезды этой ночи. Кто-то перехватывает его волосы, и Сквало бормочет тихое: «Спасибо». Желудок сводит спазмом.
Подводка потекла, а черная (Супер-стойкая, кстати) тушь осыпалась по щекам.
– Первый раз? – спрашивают сверху. Сквало оглядывается.
Перед ним – один из тех парней, о которых предупреждали родители. Растрепанный, загорелый и шрамированный. С жуткой улыбкой и легкой небритостью. Но Сквало нравится.
– Да, – когда отпускает, отвечает Сквало.
– По тебе видно, – ухмыляется незнакомец. – В честь чего?
– Парень оказался мудаком. Родители затрахали. Колледж затрахал, – выпаливает Сквало, утирая тушь со щек.
– Занзас, – представляется он. Протягивает бутылку: – Выпьем за знакомство?
Сквало молча пьет, обжигая горло алкоголем.
***
Занзас бьет тяжелым ботинком мусорный бак и разбивает бутылку о столб неработающего фонаря. Сквало заливисто смеется, глядя в небо. Звезды бледные, их невидно для обычного взгляда, но Сквало, эй, вспомните про ЛСД, видит все. Малейшее движение и, кажется, дуновение ветра. Ему слишком хорошо.
– Ты когда-нибудь делал что-нибудь противозаконное? Антиобщественное? – спрашивает Занзас, подхватывая пошатнувшегося Сквало под локоть.
– Нет.
– Попробуй. Не контролируй это.
Занзас останавливает Сквало напротив ухоженного дома. В темноте окон он не может разглядеть ничего. Занзас наклоняется и подбирает камень.
– Кидай. Прямо в окно. Заставь их вздрогнуть, напугай до усрачки. Просто сделай это, – он протягивает ему камень.
И Сквало, совершенно не чувствуя веса, кидает. Звон стекла, громкий смех и заплетающиеся ноги. Они убегают и смеются, за их спинами раздается громкий мат и проклятия.
– Как насчет того, чтобы грохнуть твоего парня? – Занзас вытаскивает из куртки пистолет и расслабленно улыбается.
***
Сквало звонит в дверь. Из-за нее слышатся женские стоны (Он уверен – Карл наяривает под порно) и через несколько минут, в наспех застегнутых штанах, появляется сам Карл.
– Привет, – выдыхает Сквало.
– Ты пьян. Это отвратительно.
Занзас появляется из-за его спины и заталкивает их обоих в дом. Дверь хлопает. Хлопает затвор. Гремит выстрел.
Карл у стены. Кровь на стене. Сквало кажется, что у него галлюцинации – так все ирреально и размыто.
***
В руках Занзас сжимает ключи от квартиры (За эту ночь – два трупа, и ему все нипочем). Они вытащили их из кармана убитого парня в женском белье.
Ключи бьют по скважине и, наконец, входят. Перед ними – маленькая квартирка. Сразу же напротив двери – расстеленная кровать. Справа – шкаф. Слева – видеокамера.
Сквало лезет в шкаф – там полно женской одежды. На кровати он замечает тонкую плеть и прикованные к спинке наручники.
– Наденешь что-нибудь? Выглядеть будешь охренеть как хорошо, – говорит Занзас, не отвлекаясь от ворошения ящика стола. – Здесь дохера таблеток. Можно будет толкнуть.
Сквало прикусывает губу и кивает. Стаскивает с вешалки красное платье и берет туфли, уходит в ванную.
На полочке перед зеркалом – арсенал косметики, а Сквало выглядит в отражении, как шлюха с проспекта: на шее помада, волосы растрепаны, подводка по лицу. Он умывается, оттирает от себя помаду. И дрожащей рукой (Он немного протрезвел и контролирует координацию) наносит тени, подводит заново глаза. И натыкается взглядом на темно-красную помаду. Темнее, чем у девчонки из клуба.
На спине он застегивает абсолютно неудобный черный лифчик и натягивает сверху платье. Оно велико в груди и слега свободно на бедрах. Зато отлично обтягивает талию. Туфли с небольшим (Около пяти сантиметров) каблуком застегивает на ногах. Оглядывает себя: красив, но стопроцентно точно парень. Острые черты лица, выступающий кадык.
На негнущихся коленях он выходит из ванной, вцепляясь пальцами в косяк. Ему все еще хреново, но ЛСД почти отпустил, а шатает из-за алкоголя.
Занзас смотрит на него и сжимает в ладони пакетик с таблетками.
– Экстази, – поясняет он, – их здесь семь. Можем принять по одной.
Сквало приоткрывает рот, и между его губ с крохотной таблеткой проскальзывает указательный палец Занзаса. От его рук пахнет мылом. Сквало не удерживается от того, чтобы прикусить кожу и слегка пройтись языком. Занзас выдыхает и заглатывает свою таблетку.
Они целуются. Губы Занзаса на губах Сквало. И Сквало не успевает. Ему жарко, даже горячо. Таблетка действует, и он чувствует себя невесомым. Кажется, будто счастье заполняет изнутри и рвется сквозь него. И Занзас такой красивый, что глазам больно. Руки Занзаса обхватывают бедра, задирают платье и бесстыдно скользят по коже.
Сквало тяжело дышит. Все его тело слишком чувствительно, будто он слышит, как мнется ткань и как кожа соприкасается с кожей. Он стягивает с Занзаса футболку.
Горячие и сухие губы на шее. Пульсирующая артерия под языком. Руки на животе. Стоны в ухо.
Сквало выгибает на кровати. Плетка упирается куда-то в лопатку и затылок. Но ему нужно больше. Быстрее.
– Господи, блять, Зан… – он прерывается на громкое «Ах», когда Занзас прикусывает кожу на ключице, – давай же.
Пах Занзаса скользит по паху Сквало. Тот задыхается.
Платье задрано до пупка, белье где-то на полу. Занзас выцеловывает дорожку от низа живота до внутренней стороны бедра.
Сквало теряется. Внутри него, прямо, блять, сейчас, двигаются пальцы Занзаса. И ощущения раз в сто сильнее, чем обычно. Боль притуплена таблетками, перед глазами скачут цветные пятна, а на шее губы. Пальцев, кажется, три. И Сквало может лишь поддаваться на встречу, тихо поскуливать, когда Занзас двигается слишком резко. Ему мало этого. Ему, черт возьми, недостаточно.
– Мудак… – у Сквало не выходит говорить связно. Ему кажется, что язык не слушается. – Трахни меня наконец.
– Рано. Ты, мать твою, еще не готов.
У Занзаса грубые руки. Сквало кажется, что он видит несколько старых воронок на сгибе его правого локтя. А впрочем, плевать. Это последнее, что должно волновать.
Воздух плавится. Вся комната плавится. Сквало не соображает толком – ему хочется одного. Чтобы его отпустило. Он чувствует, как Занзас толкается в него. Прижимается всем телом, говорит что-то грязное на ухо, покусывает мочку.
У Сквало дрожат ноги и колени сводит. Бросает то в жар, то в холод, и он доведен до той степени, когда начинает подташнивать от возбуждения. Подается, стонет. Чувствует себя животным – все, что ему надо.
Занзас поддерживает под поясницу и двигается слишком быстро. У Сквало закатываются глаза, и он кусает занзасову шею.
Все так грязно и пошло, что ему хочется прикрыть горящие щеки руками – не таким его хотели бы видеть родители и католическая школа. Это даже смешно: вместо месс он постанывает под трахающим его парнем.
Сквало вырубается сразу же, как его голова касается подушки.
***
– Хей, вставай. Мы должны убираться, – раздается над ним голос Занзаса.
У Сквало болит все тело и раскалывается голова. Отходняк убивает. Подозрительное ощущение того, будто вчера его били всей футбольной командой. В желудке пусто, а в носу дрожит запах кофе.
– Пей, – Занзас толкает ему кружку с зеленым чаем (Сам он потягивает кофе, настолько крепкий, что ложка может застрять) и пару таблеток, – анальгин. Станет легче.
Сквало, в общем-то, похеру, что пить. Он закидывает пару горчащих таблеток на язык и запивает мерзким, несладким чаем.
– По-хорошему, тебя бы «почистить» от кислоты, но у нас нет времени. Собирайся. Ты же со мной? – Занзас ухмыляется из-под керамического бока кружки с Дональдом Даком.
Сквало не может ответить ничего, кроме «Да».
***
За ними – больше пятидесяти километров. У Сквало с собой только рюкзак, с которым он и приехал в Лондон. У Занзаса – пушка, экстази и самоуверенность.
Машина (Какой-то полуразвалившийся Фольксваген) уносит их в пригород. Из колонок льется «Teenage Whore», и Сквало тихо подпевает Кортни. У него нет планов на будущее. У него есть самоубийственная глупость, Занзас и неизвестность.
Им многого не нужно. Этого вполне достаточно.
Занзас закуривает, и Сквало хмурится: ментоловые сигареты – это не то, что ему нравится. Занзас ухмыляется и выдыхает дым в его сторону. Сквало лишь закатывает глаза – Занзасу не перед кем выпендриваться.
Идет тысяча девятьсот девяносто пятый год. Год умирающего гранжа и андрогинной альтернативы.
Фольксваген едет все дальше по пыльной трассе.
И это еще не конец.
URL
-
-
29.02.2024 в 09:57Посетите также мою страничку
www.kino-ussr.ru/user/MelvaBarrios7/ уведомление об открытии счета в иностранном банке заполнение
33490-+