Цуна привалился к стене, стёр остывшую испарину, откинув взмокшую чёлку. Наконец-то всё встало на свои места: мир перестал шататься и крениться, а начал вращаться, как ему и положено, вокруг своей оси. И все мимолётные проблемы меркли на фоне возвращенных жизней. Меркли у всех, кроме Десятого босса и Цуны: всё так же раздельно, но ближе, чем рядом. В то время, пока младшее поколения скакало по миру будущего, он не находил себе покоя. А мучать было чему. Совесть вопила, разум смущенно прикрывался необходимостью, но молчание оправдать не мог. Интуиция - будь она неладна. - Всегда слушай свою интуицию. - менторски проговаривал Реборн, выдавая очередной подзатыльник. А толку? В повседневных вопросах интуиция молчала почище всякой рыбы… - Что сказать тем, кто не знал? - прижав пальцы к вискам, Цуна попытался прогнать пьяный дурман. Если и решать, то здесь и сейчас – импровизацией, пока не завершился маскарад. - Вечеринка перерождения имени Вонголы – воодушевленно объявил Реборн, едва заметил мелькнувший за деревом клок знакомого пиджака. Босс однозначно скрывался. Выглядывал из любовно вытоптанной собственной неуверенностью ямы. Недостойно, но изможденные недавним пробуждением и поисковой экспедицией лица молили об отдыхе. Реборн нехотя отложил экзекуцию. И Цуна был искренне благодарен за спасение, а также за вечеринку, маски и высокий граду спиртного. Впрочем, пока все жертвы оставались напрасными – решение парило где-то в воздухе, но ловко избегало попытки его приманить. Горестно вздохнув, Цуна покосился в сторону закрытых дверей. Вечеринка шла полным ходом. А стоило ли пить? - Давай с нами! – наполненный стакан возник перед глазами вместе с улыбкой Ямамото. Белозубый ряд зубов – даже среди однотипных масок спутать никакой возможности. Не возьмёшь, не выпьешь – объяснись. Цуна выбрал взять и молча употребить, не заморачиваясь содержимым. Желудок пока не крутило. Цуна ни секунды не сомневался - это лишь вопрос времени. Организм, истощённый забвением во вневременной машине. Голод, утолённый парой хилых канапе. Размышления прервал скрип двери. Мелькнул луч света в полутьме, и створка грохнула обратно, захлопываясь. Никто не появился. Тихо выругавшись, Цуна усмирил истеричные кульбиты сердца. Реакция тела показалась заторможенной. Может поэтому неожиданностью стали вынырнувшие из темноты руки, толчок в грудь и прижатые к стене запястья. Попытку взбрыкнуть пресекли губы на возмущенно открывшемся рту. – Сегодня нас как бы не существует. До завтра три часа.